Жуковка

Жуковка, ныне одно из самых престижнейших дачных мест Подмосковья, расположившаяся на высоком правом берегу р. Москвы, близ Барвихи, возникла сравнительно недавно - в 1920-е годы. Ее предшественником было старинное село Луцкое, находившееся на противоположном низком берегу, почти каждую весну затапливавшемся паводковыми водами. И поэтому историю Жуковки по праву следует начинать с рассказа о Луцком.

Первые сведения о Луцком относятся к середине XV в. В своем завещании 1461 г. великий князь Василий Темный упоминал "села свои Лужские", которые передавал своей жене Марии Ярославне. Здешние места были богаты сенокосами, о чем весьма красноречиво говорит этимология названия села. Позднее оно трансформировалось в Лутское и, наконец, в Луцкое. Еще при своей жизни Мария Ярославна отдала село своему третьему сыну князю Андрею Васильевичу Углицкому и Звенигородскому. Упоминание об этом находим в договоре Ивана III со своим удельным братом, в котором тот обязывался села "держать ... по тому, как при отце нашем, при великом князе, его братья держали свои села московские".

На протяжении всего XVI в. село находилось в числе дворцовых вотчин и значилось как "приселок" соседнего дворцового села Ильинского. Тут существовал деревянный храм Богоявления Господня. В 1616 г. Луцкое из дворцового ведомства было отдано в поместье стольнику Глебу Ивановичу Морозову. В Смутное время Луцкое, как и многие соседние селения, попало в полосу военных действий - сюда заходили отряды Болотникова, шайки "тушинского вора", а в 1618 г. его занимают отряды польского королевича Владислава, неудачного претендента на русский престол. Сохранились довольно любопытные донесения русских разведчиков, посылавшихся из Москвы навстречу неприятелю, в которых упоминается и Луцкое.

Вот одно из них: "7127 года (1618) сентября в 16 день приехали из подъезду царицына чина дети боярские Иван Волосатый со товарищи 5 человек, а в распросе сказали: ...проехали с большой дороги направо берегом к Москве-реке и приехали на пустошь против Ильинского и Луцкого и стояли на той пустоши с час, рассматривали: в Ильинском стреляли из пищали. И они поехали подле Москвы реки к большой Звенигородской дороге и доехали до речки Самынки, и биты сакмы (конные следы - авт.) и езжено ново, подле Москвы реки, к речке Самынке, лошадей по пяти и по шести. И отъехав они от речки Самынки, назад с версту, битою сакмою, и на повороте с большой дороги, налево к Хорошеву - громленные лежат три телеги и хомуты. А наперед того они ездили тою дорогою тому дня с три и тех телег не было".

В результате бедствий Смутного времени Луцкое пострадало относительно мало - был разрушен лишь местный храм, а судя по описанию 1623 г., в сельце значились двор помещика, где жили дворовые люди, двор приказчика, три двора людских, 5 дворов крестьянских, три двора бобыльских, где проживал в общей сложности 21 человек, и всего два пустых двора.

Владелец Луцкого Глеб Иванович Морозов, несмотря на то, что с 1637 г. был пожалован саном боярина, представлял собою довольно бесцветную личность, не проявив себя талантами ни на дипломатической, ни на военной службах. В историю он вошел как брат знаменитого боярина Бориса Ивановича Морозова, являвшегося дядькой и воспитателем царя Алексея Михайловича. По выражению современников, он был ему "вместо отца родного, благоволением же царским бысть силен в слове и деле". Будучи фактическим главой правительства в первые годы царствования своего воспитанника, он, естественно, заботился о служебной карьере брата, который своим продвижением по службе обязан исключительно ему. Не менее знаменитой была и жена Глеба Ивановича - Феодосия Прокопьевна, получившая известность в истории церковного раскола. Под влиянием протопопа Аввакума она тайно приняла схиму и была одной из ярых противниц "новшеств" патриарха Никона. В сентябре 1671 г. ее арестовали, подвергли пытке, содержали в монастырском заключении, а затем сослали в Боровск, где она скончалась после двух лет заточения в темной земляной яме.

Судя по переписи 1646 г., в Луцком находилось 16 крестьянских дворов, где проживало 42 человека. После смерти в 1662 г. Глеба Ивановича сельцо досталось его сыну стольнику Ивану Глебовичу, который умер в 1671 г., не оставив потомства. С его смертью пресекся род бояр Морозовых, и Луцкое, как выморочное владение перешло в ведение Приказа Большого Дворца.

Указом царя в 1681 г. Луцкое с 22 крестьянскими дворами было пожаловано звенигородскому Савво-Сторожевскому монастырю. По сведениям 1704 г. в деревне считалось 28 дворов и 116 жителей. Во владении обители она оставалась до 1764 г., когда все секуляризированные монастырские владения стали "экономическими". По данным "Экономических примечаний" времен Павла I Луцкое находилось в "командорственном ведомстве тайного советника князя Вяземского" или иными словами, доходы с нее шли на содержание Мальтийского ордена. В деревне находилось 58 дворов и 300 душ обоего пола.

В 1812 г., как и двумя столетиями раньше, Луцкое снова попадает в полосу военных действий. Но на этот раз нашествие неприятеля для деревни стало более катастрофичным. В Ильинском располагалась штаб-квартира одного из отрядов вице-короля Евгения Богарне, который от Бородина шел на Москву через Звенигород, задерживаемый по пути русскими войсками генерала Ф. Ф. Винценгероде. По собственной неосторожности французы в несколько часов сожгли Луцкое, лишив себя и крестьян крова. После ухода неприятеля крестьяне, жившие во временных шалашах и землянках в окрестных лесах, вернулись на старое место и начали отстраиваться.

Основным занятием крестьян было земледелие, а в XIX в. главным являлось выращивание картофеля, поставлявшегося в Москву. Значительную роль играли покосы на заливных лугах Москвы-реки. На усадьбах выращивались огородные культуры: морковь, свекла, огурцы, помидоры, капуста. По данным статистики в 1881 г. здесь было 77 дворов и 367 жителей, а к 1917 г. число дворов составило 95, где жило 523 человека.

Луцкое регулярно страдало от весенних паводков, особенно усилившихся после строительства в 1903 г. Рублевского водозабора, поднявшего уровень р. Москвы. Поэтому в 1924 г. крестьяне ходатайствовали о переносе всего селения на новое место, и им выделили площадь в 92,7 десятин из состава лесной дачи бывшего имения великого князя Дмитрия Павловича на противоположном высоком берегу реки. "Переправа" началась в 1926 г.

Предполагалось произвести застройку по типу новой советской деревни. Но осуществить желаемое не удалось: ни продуманной планировки селения, ни проектов новых домов и хозяйственных построек, очевидно, не было. Хотя каждый двор почти за символическую оплату получил по 50 корней строевого леса, крестьяне перевозили свои старые дома и сараи, перестраивая их каждый по своему разумению. Под усадьбы выбирались места наименее залесенные и заболоченные, поэтому селение оказалось разбросанным на большой территории с хаотичным расположением различных по ширине улиц, со многими прогалами разной величины в этих улицах.

Участки нарезались по 50 соток, но многие жители так и не смогли раскорчевать их полностью. Даже сейчас деревня почти сплошь залесена - многовековые сосны, дубы, липы, березы, другие деревья и мелкий подлесок растут на улицах, между участками и на них. "Переправа" завершилась к середине 1950-х годов, когда Луцкое исчезло с лица земли - к настоящему времени распахано даже находившееся при нем кладбище.

Первоначально новое селение называлось Ново-Луцкое, но вскоре получило название Жуковка - по названию лесного урочища, где расположилось большинство улиц.

В 1930-е годы Жуковка "приглянулась" всесильному НКВД, видимо, потому, что неподалеку облюбовал себе дачу Сталин, а вместе с ним и многие его соратники. Мало-мальски "подозрительные" или "неблагонадежные" жители были раскулачены и сосланы, дома их конфискованы, вскоре их превратили в "дачи" высокопоставленных чинов этого ведомства (здесь жил и сам нарком НКВД Н. И. Ежов) или приспособили под общественные нужды: начальную школу, медпункт, столовую для солдат (во время войны).

Отняв у Жуковки огромные площади лесных угодий, рядом выросли дачные поселки Совета Министров СССР и ЦК КПСС с добротными двухэтажными деревянными дачами, хорошо оснащенными домами культуры и спортивными площадками (куда деревенских даже и не пускали), с большими хорошо отлаженными хозяйственно-управленческими службами. Еще с одной стороны деревню зажал и лишил леса санаторий "Барвиха", обнеся высоким металлическим забором свою громадную территорию. Вплотную к деревне прилепились небольшой поселок академических дач, несколько "фазенд" то ли действительно заслуженных людей, то ли вознесенных в советское время по административным, партийным лестницам, или родственным связям (как, например, дачи родственников Л. И. Брежнева и других).

В разные годы здесь жили испанская коммунистка Долорес Ибаррури, авиаконструктор А. С. Яковлев, летчики М. М. Громов и Г. Ф. Байдуков, академики А. Д. Сахаров и В. Н. Челомей, министр культуры Е. А. Фурцева. После отставки до самой смерти жил В. М. Молотов, коротали старческие годы другие опальные деятели компартии и государства.

Рядом с деревенскими домами расположился второразрядный дом отдыха "Жуковка" бывшего Совмина СССР, где отдыхали лица из числа самых "низких" клерков и младшего обслуживающего персонала. Теперь здесь возведены сверхсовременные 2-этажные кирпичные котеджи (каждый на 2 квартиры в 2-х этажах). Здешней "достопримечательностью" стала и строившаяся специально для монгольского генсека Ю. Цеденбала огромная трехэтажная дача в монгольском стиле, позже выкупленная Совмином.

Сейчас деревня интенсивно "ужимается изнутри" - выискиваются свободные места, а то и обрезаются участки старых жителей, на которых нувориши спешно возносят 2-3 этажные кирпичные "болваны" (дома-крепости "казарменной" архитектуры), чужеродно вламываясь в деревенскую застройку. Большой поселок нуворишей растет на отданном им властями единственном примыкавшем к деревне поле, которое принадлежало совхозу-птицезаводу "Горки-II", вблизи Москвы-реки (в санитарно-защитной зоне Рублевского водозабора).

Единственная польза деревне от "высоких" ведомств - проложены хорошие дороги. Но уникальная природа отравляется выхлопными газами, маслами, резко увеличилась рекреационная нагрузка.

По деревне, "разрезая" ее, проходит Успенское шоссе и Усовская ветка железной дороги. Оживив эту курортную местность, они способствовали тому, что бывший в деревне еще и после войны колхоз распался сам по себе; в настоящее время в совхозе "Горки-II" работает только несколько пенсионеров на договорных началах, а все трудоспособное население или ездит в Москву или работает в дачном хозяйстве "Жуковка". При этом хозяйстве в послевоенные годы вырос небольшой поселок, который по нехозяйственным книгам Барвихинского сельсовета числится как поселок дачного хозяйства "Жуковка".

По данным переписи 1989 г. в деревне числилось 219 дворов и 507 постоянных жителей. В поселке дачного хозяйства "Жуковка" значилось 106 хозяйств и 265 человек.